а еще он спас мою душу

[lumoks]

Я вот знаете, чего не понимаю.
Не то чтоб не понимаю, а очень сильно не люблю.
Когда публично ругают свою жену или мужа.
Не, вот правда…. Может можно в какой-то ситуации слегонца всплакнуть в дружескую жилетку, если уж прорвало – тут понятно, но вот так, что б просто рефреном – у меня жена такая-сякая, или муж – такой-сякой. Не понимаю. Или бывает и не ругают особо, но как-то так скажут-скажут… как про убогонького.
Не! Ведь это же реально стыдно.
Получается что ты сам - еще хуже, чем этот убогонький. Ты тот, кто живет с этим убогоньким.
Весь из себя Мушкетёр, или там Снегурочка, и с ним, убогоньким - живешь. Полное западло.
И ты ходишь и всем о своем западле говоришь.
И я вот не понимаю – неужели это не понятно…

Я вот вам сейчас одну историйку расскажу на эту тему. Поучительную. Был у меня один мужчина…

Дело было совершенно в другой жизни. Очень давно. Это была сумасшедшая влюбленность и служебный роман. Я на тот момент тяжело и трудно выкарабкивалась из развода. А он находился в процессе развода. И хотя с моральной точки зрения наши отношения не были криминалом, мы их тщательно скрывали – во-первых служебный роман вещь достаточно заковыристая, во-вторых, его разводный процесс был не окончен, а потом… ах… это было так романтично… Мы тайно ездили в Питер. На конференцию. Якобы он сам по себе, а я сама по себе. А в Питере были белые ночи. И мосты развели. А мы не успели. Он звонил мне ночью из ванной комнаты, включив воду, а я шепотом, из коридора, поджав на дерматиновом диванчике озябшие ноги. А однажды моя подружка спросила:
– А что ты, Свет, делаешь, что у тебя так долго не вянут цветы в вазе?...
– А я их выкидываю и ставлю новые! – хохотала я.
Так и было. Мои цветы в вазе не успевали увянуть, он дарил новые. Ничего особенного – просто несколько гвоздичек. Это недорогие цветы.
А еще… он спас мою душу.

Но!

Мы жили в одном и том же районе города… Наши дети были ровесниками… Догадываетесь уже?
Да. Наши дети пошли в одну школу. Мало того – в один класс. Ну и, разумеется, на родительском собрании я увидела её – его без пяти минут бывшую жену. Она вообще не подозревала о моем существовании, а я видела ее впервые и только по фамилии поняла кто она.
После собрания оказалось, что нам по пути…
Пешком…
Квартала три…

Она всю дорогу рассказывала, какой он плохой. Мне – незнакомому человеку. Она говорила, что он криворукий и всё плохо делает. Что однажды он красил стенку в коридоре, и так невыносимо плохо это делал, что ей хотелось отобрать кисточку и надавать ему этой кисточкой по башке. И гвоздь он будет заколачивать так, что расхреначит всю стенку, а гвоздь погнет. И что то. И что сё….
Я медленно закипала…

Не, ну правда! Мужик был золотой! Детей накормит, сам варил суп!, уроки проверит, в кружки-секции отведет. А вот еще помню, он как-то раз купил бутылку шампанского, а встреча все откладывалась и откладывалась – неделю, две… и вот пришел. С шампанским. И что-то мне в голову дало, спрашиваю – а где ж ты ее дома прятал? Бутылку-то. Потому что я реально понимаю, что в моем бы доме от меня что-то спрятать было бы очень трудно. Мне просто стало любопытно, где он ее прятал? Ну где? В стиральной машинке - говорит.
Понимаете?

И вот она идет и ругает – красит плохо, гвозди в стенки нихрена не забивает… это всё традиционно мужские дела и просто стыдно, стыдно их не уметь делать.
А я же ж закипаю!

А вот, говорю, сейчас модно очень вязание, вы вяжете?
Она – нет, я не умею вязать. Я – дак, может вы тогда шьете? А она – нихера не шью и не собираюсь. А я не отстаю – тогда вы, должно быть… вышиваете, крестиком, или гладью может мастерица.
Нет. Не вышивает.

Ну, вот прикиньте! Супов не варит. Детей на кружки не водит, уроков не проверяет, стиральная машинка – надежный тайник и ничего женского делать не умеет… Не! я не осуждаю. Просто констатирую, чтоб передать суть своего рассказа. Кто ведь в чем хорош – один хорошо вяжет, другой может соловьем свистит – это все я считаю некритикабельные вещи.

Ну, вот, я и говорю – ну вот видите, вы тоже некоторые традиционно женские вещи не умеете делать… и в этом нет ничего страшного… И хотела еще дальше продолжить, что вот, мол, ничего страшного, зато вы хороший парторг (а она таки парторгом была) и что также не очень страшно, что и А. не очень рукастый… возможно у него есть другие хорошие качества…
Но я не успела.

Дама предъявила убойный аргумент.
Она сказала:
- Вы понимаете… это всё ерунда, но он еще и импотент! Полный. У нас с ним секса уже год не было. Или даже больше. Он и так-то был не очень, а теперь вообще - не стоИт. Он неласковый. Неуклюжий… Он как мужчина – просто никакой!

Я стала ржать.
Нет, я все понимаю, нашим отношением было всего месяца три-четыре… и эффект новизны может творить чудеса… но не в таких масштабах.

Мужчина был просто великолепен! Под два метра ростом, косая сажень в плечах, красивые пропорции, великолепное тело, а отдельные части тела… гм… выше всяких похвал. Нежный, до исступления, до обморока. Сильный. Выносливый. Он обладал невероятным чутьем, что и как нужно делать. Идеальное сочетание мягкости и брутальности.

И вот - я захохотала. Ацким хохотом.
Она вскинула брови
– Что такое, что случилось?
Я сказала, что я внезапно вспомнила очень смешной анекдот, но я его не могу рассказать, потому что он жутко неприличный, и к тому же, мне срочно нужно в другую сторону. Причем очень срочно. Я сильно опаздываю. Поэтому, я, до свидания, побежала.
И убежала.

Мне не то что бы было смешно над ней. Нет, нет… конечно, нет. Мне было дико. Зло. Грустно. Несчастный он, несчастная она, несчастная я.
Вся эта абсурдность ситуации… нервозность… весь этот немыслимый сюрреализм…
Я бежала дворами и закоулками домой, была зима, мороз и сугробы… бежала и чувствовала, что случилось что-то плохое и непоправимое.

PS
Это фотография как раз из того времени. Он и фотографировал. На работе.