![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Карандаши.
Иван Иваныч точил на кухне цветные карандаши.
Карандаши были дерьмовые. Внешне они были ничего, а грифель – дерьмовый. Ломался.
Иван Семеныч засорив всю кухню стружкой, бросил нож в раковину, плюнул ядом, и засунул порезанный палец подмышку.
«Нужно успокоиться» - подумал Семен Семеныч.
Он сел под дерево, прислонился к нему спиной и посмотрел на небо.
Небо было дерьмовым, а в ягодицы впивалась стружка от карандашей.
«Такова жизнь, - подумал Семен Иваныч, - Жизнь такова»
Потом он немножко не подумал и снова начал думать:
«Если со мной такое случается, значит, я такой, что со мной это может случаться. Это же не случается с каждым. Мне самому нужно быть лучше, чище, добрее. Я буду стараться быть хорошим человеком, - думал Иван Иваныч, - я выпишу десять заповедей Христа и повешу на стенку»
В этот момент Иван Семеныч почувствовал противную боль рядом с лодыжкой. Маленькую, но противную. Он скосил глаз и увидел комара. Семен Семеныч соблюдая тактику и стратегию занес над ним руку… но рука остановилась на полпути.
«Не убий! – подумал Семен Иванович, - и чего-то там про голодных было в Нагорной проповеди»
Комар не выглядел угрожающе.
Он ел. Или пил.
Делал он это с достоинством, но скромно. Его вид не раздражал. Он просто ел.
Иван Семеныч прислушивался к своей душе – уж такая ли она дерьмовая?
За это время на разных участках тела незащищенных одеждой, а надо сказать, что человеком он был открытым, уселись другие комары. Они были родственниками – все на одно лицо.
И все были чрезвычайно скромны.
Они просто удовлетворяли свои потребности.
А может быть даже и нужды.
Иван Иваныч несколько занервничал. Собственно, у него же тоже были потребности и нужды. Например, чтобы из него не пили кровь. Иван Семеныч занервничал еще больше. Определенно это ему не нравилось.
И тут показался еще один комар! Опоздавший. Он, видимо рассчитывая на штрафную, вонзил свое жало прямо в слезоточивый канал правого глаза. О как!
Реакция произошла быстрее, чем Семен Иваныч успел вспомнить про десять заповедей.
А когда и вспомнил, останавливаться уже не было никакого смысла.
Семен Семеныч убил всех.
Убил жестоко, подчиняясь звериному инстинкту самосохранения и целостности. На всякий случай досталось и дождевым червякам, которые было, хотели отсидеться под камушком.
И бездомному коту.
Чья нужда, и даже потребность, подчиняясь неведомой котовой логике, навеки и неразрывно связалась с ковриком на лестничной площадке.
Навалял всем.
Все заплакали и ушли к себе.
«Такова жизнь. - подумал Иван Иваныч. - Жизнь… такова»
Небо действительно было дерьмовым – ни солнца, ни туч. Вообще - ничего. Просто мерзкого цвета бомжеватая подстилка. У карандашей цвет был хороший, но грифель дерьмовый. Вообще несколько карандашей все-таки удалось оточить. Правда, сведя их длину практически на нет.
«Это же, сколько строгать надо было!
Нужно, - подумал Иван Семеныч, - написать в какую-нибудь телепередачу по этому поводу и попросить полезного совета.
Может есть такой...
На счет карандашей…
А то куда к черту столько стружек»
© lumoks
Карандаши были дерьмовые. Внешне они были ничего, а грифель – дерьмовый. Ломался.
Иван Семеныч засорив всю кухню стружкой, бросил нож в раковину, плюнул ядом, и засунул порезанный палец подмышку.
«Нужно успокоиться» - подумал Семен Семеныч.
Он сел под дерево, прислонился к нему спиной и посмотрел на небо.
Небо было дерьмовым, а в ягодицы впивалась стружка от карандашей.
«Такова жизнь, - подумал Семен Иваныч, - Жизнь такова»
Потом он немножко не подумал и снова начал думать:
«Если со мной такое случается, значит, я такой, что со мной это может случаться. Это же не случается с каждым. Мне самому нужно быть лучше, чище, добрее. Я буду стараться быть хорошим человеком, - думал Иван Иваныч, - я выпишу десять заповедей Христа и повешу на стенку»
В этот момент Иван Семеныч почувствовал противную боль рядом с лодыжкой. Маленькую, но противную. Он скосил глаз и увидел комара. Семен Семеныч соблюдая тактику и стратегию занес над ним руку… но рука остановилась на полпути.
«Не убий! – подумал Семен Иванович, - и чего-то там про голодных было в Нагорной проповеди»
Комар не выглядел угрожающе.
Он ел. Или пил.
Делал он это с достоинством, но скромно. Его вид не раздражал. Он просто ел.
Иван Семеныч прислушивался к своей душе – уж такая ли она дерьмовая?
За это время на разных участках тела незащищенных одеждой, а надо сказать, что человеком он был открытым, уселись другие комары. Они были родственниками – все на одно лицо.
И все были чрезвычайно скромны.
Они просто удовлетворяли свои потребности.
А может быть даже и нужды.
Иван Иваныч несколько занервничал. Собственно, у него же тоже были потребности и нужды. Например, чтобы из него не пили кровь. Иван Семеныч занервничал еще больше. Определенно это ему не нравилось.
И тут показался еще один комар! Опоздавший. Он, видимо рассчитывая на штрафную, вонзил свое жало прямо в слезоточивый канал правого глаза. О как!
Реакция произошла быстрее, чем Семен Иваныч успел вспомнить про десять заповедей.
А когда и вспомнил, останавливаться уже не было никакого смысла.
Семен Семеныч убил всех.
Убил жестоко, подчиняясь звериному инстинкту самосохранения и целостности. На всякий случай досталось и дождевым червякам, которые было, хотели отсидеться под камушком.
И бездомному коту.
Чья нужда, и даже потребность, подчиняясь неведомой котовой логике, навеки и неразрывно связалась с ковриком на лестничной площадке.
Навалял всем.
Все заплакали и ушли к себе.
«Такова жизнь. - подумал Иван Иваныч. - Жизнь… такова»
Небо действительно было дерьмовым – ни солнца, ни туч. Вообще - ничего. Просто мерзкого цвета бомжеватая подстилка. У карандашей цвет был хороший, но грифель дерьмовый. Вообще несколько карандашей все-таки удалось оточить. Правда, сведя их длину практически на нет.
«Это же, сколько строгать надо было!
Нужно, - подумал Иван Семеныч, - написать в какую-нибудь телепередачу по этому поводу и попросить полезного совета.
Может есть такой...
На счет карандашей…
А то куда к черту столько стружек»
© lumoks
no subject
(no subject)
(no subject)