Entry tags:
А пока только будет.
Одни любят так, а другие эдак.
Одни любят так, как будто сажают картошку.
А другие эдак, словно розы.
Одни, что бы выкопать и съесть.
А другие просто чтобы знать, что у них есть, или была, или будет роза.
А мороки-то с ними.
И дренаж-то им сделай, и после третьего листочка прищипни, и крону формируй. Не полил – засохнет, перелил – сгниёт.
А первый бутон почти через год.
Но его нужно сразу удалить.
Пока не распустился.
И вот только тогда, только тогда, если всё будет хорошо – зацветёт! И настанет – «есть». А потом – «была».
А пока только – «будет».
И вот стоит она, моя роза и спрашивает: «Я распущусь?»
И в глаза глядит с тревогой и надеждой.
Я говорю: «Распустишься.»
И в глаза смотрю спокойно и уверенно.
А сама прячу за спиной сучкорез.
И ведёрко с навозом.
Почему-то только, что бы ещё кто-то розу мою поливал - не хочется. И уж тем более прищипывал. То есть абсолютно.
Или сойду с ума, и пусть тогда забирает всю розу себе.
С корнями и листьями. Пусть сам растит. Сам плачет. Сам любит.
И пусть у меня одна ямка останется. И ямку пусть забирает.
Пусть. Пусть. Пусть.
Я даже в след смотреть не стану. Я даже плакать не буду. Я хохотать буду. Хохотать, хохотать, хохотать – пока не умру.
Но вдруг встрепенусь. Вдруг вспомню. Взвою. Замашу руками как мельница, побегу, сбиваясь в очерёдности ног. Взбегу на пригорок, пригорка не будет - на дерево залезу, дерева не будет - так подпрыгну и в воздухе зависну - и оттуда, с высоты закричу вослед, громко-громко, чтоб услышали:
- Когда ветер северный нужно загораживать! Загораживать! Эй! И прямые лучи вредно очень!
Одни любят так, как будто сажают картошку.
А другие эдак, словно розы.
Одни, что бы выкопать и съесть.
А другие просто чтобы знать, что у них есть, или была, или будет роза.
А мороки-то с ними.
И дренаж-то им сделай, и после третьего листочка прищипни, и крону формируй. Не полил – засохнет, перелил – сгниёт.
А первый бутон почти через год.
Но его нужно сразу удалить.
Пока не распустился.
И вот только тогда, только тогда, если всё будет хорошо – зацветёт! И настанет – «есть». А потом – «была».
А пока только – «будет».
И вот стоит она, моя роза и спрашивает: «Я распущусь?»
И в глаза глядит с тревогой и надеждой.
Я говорю: «Распустишься.»
И в глаза смотрю спокойно и уверенно.
А сама прячу за спиной сучкорез.
И ведёрко с навозом.
Почему-то только, что бы ещё кто-то розу мою поливал - не хочется. И уж тем более прищипывал. То есть абсолютно.
Или сойду с ума, и пусть тогда забирает всю розу себе.
С корнями и листьями. Пусть сам растит. Сам плачет. Сам любит.
И пусть у меня одна ямка останется. И ямку пусть забирает.
Пусть. Пусть. Пусть.
Я даже в след смотреть не стану. Я даже плакать не буду. Я хохотать буду. Хохотать, хохотать, хохотать – пока не умру.
Но вдруг встрепенусь. Вдруг вспомню. Взвою. Замашу руками как мельница, побегу, сбиваясь в очерёдности ног. Взбегу на пригорок, пригорка не будет - на дерево залезу, дерева не будет - так подпрыгну и в воздухе зависну - и оттуда, с высоты закричу вослед, громко-громко, чтоб услышали:
- Когда ветер северный нужно загораживать! Загораживать! Эй! И прямые лучи вредно очень!